![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Осенняя дилогия - история первая, часть третья
Про то самое и не только.
И это - всё вымышлено, и все совпадения случайны :)
Линни помыла посуду, вытерла руки и пошла посмотреть на Элу. Очень уж та нехорошо дёрнулась. Но, на удивление, Эла мирно распаковывала кофр с костюмом, который собиралась надеть на вечернее мероприятие.
- Ты правильно зашла, это не надевается без посторонней помощи, - сообщила она.
- Покажи, что взяла, - Линни взялась было за кофр, но Эла выдернула клеёнчатую ткань.
- Не хватайся, сейчас всё увидишь. Кстати, куда ты на это время определишь девушку?
- Оксану? Да с нами поедет, проветрится.
- А это нормально?
- Ей? А что? Там очень свободный сюжет, впишется кто угодно, даже девочка, которая совсем не в теме.
- Тебе виднее. Кстати, у тебя очень сложный костюм?
- Вообще нет, две шнуровки. Я не картина, я менестрель! И вообще мастер. Ну покажи уже, что привезла!
Эла вынула из кофра плечики, сняла с них лиф и юбку и разложила на кровати. Линни взглянула… и ахнула.
- Ты откуда это взяла? - она посмотрела на сестру, как будто впервые встретила. - Я у тебя не видела такого!
- Тётушка Женевьев, - пожала плечами Эла. - Откуда я ещё возьму исторический костюм?
Конечно, у Элы была тётушка Женевьев. Филолог-медиевист и коллекционер исторической одежды. В закромах тётушки можно было найти и настоящую старую вещь, и отлично выполненную реплику.
- Но это ведь новодел? - Линни восторженно трогала тонкое пластичное сукно, серебряные нити вышивки, бархатные ленты, жемчужины и сердолики.
- Да. Но, знаешь, любопытный. У тётушки есть коллега по сумасшествию и просто приятельница из Оксфорда, и вот она-то как раз и вытащила тётушку на аукцион. Тётушке досталось письмо и фрагмент текстиля с вышивкой. В письме шла речь о пошиве некоего платья, и был составлен список необходимых материалов - ткани и их разновидности, отделка, фурнитура. Попредметно. То есть, например, юбка - сукно черное, столько-то, ленты бархатные, алые, канитель серебряная, лён на подкладку и всё такое. И вот так расписан весь комплект, от сорочки и до чепца. Заказ составляла некая Анна, письмо адресовано мужу, который пребывал в Лондоне и должен был там закупить ей всё необходимое и прислать, чтобы она успела сшить к Рождеству и его приезду новое платье - как то, что она шила в день и час их первой встречи, только лучше. И якобы это письмо вместе с дряхлой тряпочкой, расшитой серебром и жемчугом, было найдено в сундуке на чердаке дома. А тот дом купили некие люди, которым нет дела до древностей, но они не прочь на этих древностях подзаработать. Дряхлая тряпочка оказалась фрагментом юбки. Специалисты подтвердили датировку письма - одна тысяча пятьсот восемьдесят четвёртый год. То есть сказали - да, возможно, потому и поэтому.
И вот тётушка загорелась и стала воссоздавать это платье - каким оно могло бы быть, если бы сохранилось. Клок старого сукна привёл её в небывалый восторг, она чистокровным скакуном носилась по магазинам и складам тканей и фурнитуры, что-то выписывала, что-то выпрашивала. Вышивки заказывала каким-то умопомрачительным мастерам, шили ей всё это богатство руками. И почему-то она взялась шить этот комплект не на себя, а на меня, понятия не имею, для чего ей это понадобилось. И вот две недели назад работу закончили, отсняли как следует на мне, более того - тётушка затребовала музыкантов и заставила нас с кузеном Филиппом танцевать вольту! Я понимаю, что это, так сказать, аутентично, но тяжело ведь прыгать в этой куче ткани, я тётушке об этом сказала, но она только рукой на меня махнула. Хотела ещё выкрасить мне волосы в рыжий цвет для полноты впечатлений, но я посоветовала ей лучше вызвать домой Марго, она и так уже от природы рыжая. В финале тётушка собиралась было уже убрать всё в кладовую до рождественского бала, но тут возникаешь ты и долго уговариваешь меня приехать на своё странное развлечение. Я подумала, что это сгодится, и выпросила у неё этот костюм. Думала, не даст, но она дала. Что я там буду изображать? Картину? Думаю, подойдёт.
- Ещё бы не подошло! - Линни смотрела на груду сукна и льна и не могла отвести восторженного взгляда. - Да это будет самый лучший костюм сегодняшней ночи! А как будут звать даму с картины?
- Так же, как звали владелицу первоначального комплекта. Анна.
- Супер, отличное имя, - Линни кивнула, утверждая, и тут заметила, что в распахнутую дверь заглядывает Оксана. - Ты здесь, отлично. Заходи, будем Элку в костюм упаковывать.
- А зачем костюм? - нерешительно сказала Оксана.
- На игру, - Линни решила не вдаваться в подробности.
Увидит - разберётся. Или не разберётся. Не важно, по большому счёту.
Оксана вошла, боязливо смотрела на разложенное по кровати великолепие. Тем временем Эла сняла с себя всё, кроме белых кружевных трусов, надела на ноги серые ажурные хлопковые чулки крупной вязки, закрепила вокруг колен алыми бархатными лентами.
- Ты думаешь, не свалятся? - Линни была скептически настроена по отношению к подобным конструкциям. - Неудобно ведь.
- Я же не танцевать иду, - пожала плечами Эла.
- Почему? Там вроде дискотека в комплекте? - в самом деле, народ собирался в том числе и танцевать.
- И что, кто-то что-то умеет? - в голосе Элы слышалось живейшее сомнение.
- Сама спросишь, - отмахнулась Линни.
Сорочка была белоснежная, льняная, отделанная узким плетёным кружевом и тонкой чёрной вышитой строчкой. Манжеты завязывались плетёными тесёмочками.
Затем последовала нижняя юбка, тоже льняная, ярко-алая. По подолу были пришиты полосы кружева, в них продёрнуты чёрные шерстяные нитки.
Корсет был чуть темнее юбки, красный, с белым кружевом, из кармашка высовывался деревянный резной бюск.
- И как ты в этом сидишь? - это был чисто практический вопрос.
Линни уже пару лет подумывала о том, чтобы сшить себе приличный исторический комплект, но пока дальше псевдоэльфийских какбысредневековых платьев дело не заходило.
- Привыкла, - пожала плечами Эла, ей случалось носить правильно сшитые исторические платья и даже танцевать в них.
Корсет шнуровался самым что ни на есть синтетическим шнурком - для того, чтобы держать нагрузку, это понятно. Зато каждая дырочка шнуровки содержала внутри себя металлическое колечко и была аккуратно обмётана красными нитками в тон ткани. И операцию шнуровки корсета было совершенно невозможно выполнить самой.
Далее пришла очередь бамролла - мягкой упругой подушечки, тоже льняной и с кружевами.
- А это зачем? - прошептала Оксана.
Она стояла и смотрела на происходящее с реально разинутым ртом.
- Конструкция корсета такова, что он визуально съедает часть талии, - начала объяснять Линни. - Видишь - за счёт вот этой деревяшки? - она вытащила из внутреннего кармана бюск, показала его и упихала обратно. - Поэтому нужно вернуть фигуре пропорции, для этого - расширить силуэт сзади. Для того подушечка. Бамролл - круг вокруг задницы, нельзя сказать точнее.
Оксана слегка улыбнулась.
- Это не вокруг, - лениво уточнила Эла. - Это сзади и сбоку. А когда вокруг - много шире и объемнее, у тётушки Женевьев есть.
Наконец пришла очередь верхней юбки. Чёрное сукно на ощупь как старый шероховатый плед, тёплое и мягкое. По подолу - алые ленты, серебряная вязь вышивки, жемчужные и янтарные бусины, россыпь кораллов. А затем лиф - мягкий и серый, тоже с алыми лентами и драгоценной вышивкой. Из выреза торчал краешек кружева сорочки, красиво обрамлявший грудь, в центре лиф застёгивался на крупную сердоликовую пуговицу.
На шею жемчуг, кораллы и сердолики, в уши - сердолики в ажурной оправе, волосы Эла собрала в узел и заколола коралловыми шпильками, а сверху надела чепец. Белый снизу, черный сверху, длинный хвост сзади был поднят почти на лоб и там пристёгнут булавкой с маленьким авантюрином, золотые искорки так и плясали в свете последних солнечных лучей.
- А плащ и перчатки? - уточнила Линни.
- Есть, - подтвердила Эла.
Она встряхнулась, повела плечами, распрямилась… В ушах у Линни зашумел ветер, в лицо бросилась пригоршня снега, едва слышный топот копыт долетел из-за дальней горки. Чёрные строчки на манжетах напоминали птичьи следы на снегу, юбка топорщилась сзади мелкими складками, как громадный валун, слегка припорошенный снегом, жемчужины переливались замёрзшими каплями воды на ветках, сердолики - последними не облетевшими ягодами, а строчки серебряной вышивки летели сквозь черноту ткани, как порывы метели сквозь черноту небес вчерашней ночью. Эй, что это?
- Элка, не фони, - фыркнула Линни.
- Это не я.
- Ага, конечно.
- Это платье.
- А ты его случайно надела. Угу. Ничего подобного. Я готова верить, что костюм, отягощенный историей, обладает неким собственным фоном, но я зуб даю - активируешь этот фон ты! Видимо, на это и рассчитывала тётушка Женевьев, - Линни подмигнула сестрице. - Ладно, мне тоже нужно одеться.
Платье Линни ей самой казалось очень простым и незамысловатым, после того, что она только что надела на Элу. Ну подумаешь, серебряная парча, горсть стразов, пяток метров серебряной тесьмы и пара шнуровок в боках. То самое не то средневековое, не то эльфийское, а по сути - чистое фэнтези. Ещё можно надеть серебряные колготки и туфельки. То есть нет, туфельки просто заготовить. Переобуться на месте.
Эла что-то дорисовывала на лице, и зашнуровать Линни попросила Оксану. Похоже, Оксане обилие серебра понравилось даже больше, чем сложносочинённая конструкция Элы, ну да и ладно.
- А… мне можно будет пойти просто вот так? - Оксана кивнула на джинсы и водолазку.
- Вполне. Сегодняшний сюжет дозволяет. Это я тебе как один из мастеров говорю.
Оксана вроде приняла ответ, но всё равно зависла. А потом спросила:
- Скажи, а это всё правда? Ну, то, что происходит? Или на самом деле я умерла в лесу вчера, а это уже какой-то посмертный бред?
- Знаешь, это не такой простой вопрос, как может показаться. Вот я про себя уверена, что жива. Эла, как ты думаешь, ты жива?
- К сожалению, - отозвалась Эла, она как раз дорисовала глаза и вышла.
- Наша оценка факта нашей живости не предполагается. Скажи, а Оксана жива?
- Вполне. Она усомнилась?
- Вот видишь, Эла не сомневается, значит, так и есть. Оксана, а в самом деле - что тебе помогло не замёрзнуть вчера в лесу?
- Не знаю, - замотала та головой. Потом как будто решилась и сказала: - Нет, я, конечно, вчера думала, что если была когда-нибудь какая-нибудь, ну, не самая умная женщина, которая так влюбилась, что встряла и чуть жизни не лишилась, но спаслась, то пусть поможет, чем может, но это же так, ерунда.
Она, естественно, не поняла, почему Линни свернулась пополам от хохота. Эла тоже не поняла, пришлось ей перевести.
- Согласись, никогда не доводилось слышать столь ёмкого изложения жития нашей семейной святой? - сказала Линни Эле по-итальянски.
Эла согласно хмыкнула.
После чего оставалось только накинуть сверху куртки (Эла использовала суконный плащ, а на куртку Линни в сочетании с парчой пробурчала «какое варварство»), забросить в машину сладости к чаю, обувь и гитару, и отправиться.
* * *
Элла совсем не знала города. Лина говорила ей, куда ехать, и та ехала. Впрочем, в паре они отлично работали и довольно быстро добрались из центра на другой берег Ангары, где, как оказалось, какой-то свой человек сторожил по ночам детский клуб. В итоге двухэтажное здание бывшего детского сада почти полностью оказалось в распоряжении странной компании.
Нет, Оксане встречались в жизни странные люди, а события последних суток убедили её в том, что странные - не обязательно страшные. Валера и его друзья внешне абсолютно нормальны и, как говорится, социально успешны, а даже просто вспомнишь о них - и то сердце начинает трепыхаться. Но ко многим из тех, кто сейчас собирался сюда на вечеринку, Оксана бы по доброй воле на улице, например, ни за что не подошла. Они были громкие, болтали и смеялись над всем, что видели, называли друг друга не обычным именем, а никами. Причём какие-то были просто для этой тусовки и, видимо, использовались всегда, а какие-то были придуманы к сегодняшнему событию. Лина - её называли Линни - принялась их с Эллой со всеми знакомить, но Элле было как будто вообще всё без разницы, а Оксана потерялась после первых трёх имён. Какие-то были взяты из скандинавских саг, какие-то из помянутого Толкиена или придуманы по его канонам, какие-то вообще ни к чему не привязывались.
- А как его на самом деле зовут? - спросила Оксана у Лины шёпотом про хозяина вечеринки.
Она думала, что все ролевики вроде её однокурсников, а эти были совсем разные! Вот тот же хозяин – он же совсем взрослый, ему лет тридцать, наверное, и если бы не длинные собранные в хвост волосы – то и не скажешь, что чем-то таким занимается.
- Знаешь, это вопрос, прямо скажем, интимный. Как и со всеми другими людьми, кто сейчас здесь есть. Хочешь - спроси тихонечко. Возможно, тебе ответят, - усмехнулась Лина.
Она извлекла из багажника машины гитару в чехле и распаковала её - мол, пусть греется.
- А ты будешь петь?
- Думаю, не только я буду петь. Если соскучишься - приходи песни слушать, мы вообще неплохо поём.
Уж наверное, если там консерватория!
К девяти вечера в здание набралось человек тридцать народу. Кто-то был в костюмах, самых разных - от просто плаща из явной шторы до красивых, как в кино, одежд, по другому не скажешь. Некоторые парни были в кольчугах или в толстых, как ватных, куртках - ей объяснили, что на такое надевается доспех. А кто-то, включая хозяина помещения - в обычной одежде. Так что Оксана в глаза особо не бросалась.
Костюм же Эллы вызвал ожидаемое восхищение. К ней подходили, трогали, пытались общаться. По-французски не говорил почти никто, но она очень кстати владела ещё и английским, так что её в итоге понимали почти все. Правда, натыкались на убийственно серьёзный взгляд и после пары фраз испарялись.
Честно сказать, Оксане больше понравилось платье Лины. Костюм Эллы как-то очень сильно напоминал о вчерашней ночи, Оксана не могла понять, почему. У мягкой ткани не могло быть ничего общего с лесной метелью, однако было.
Конфеты, пирожные, коробки с соком и банку консервированных персиков из багажника сгрузили на столы в холле на входе, там уже лежало какое-то количество фруктов и сладостей, и некоторые девушки принялись сервировать стол из всего этого и местной посуды. Оксану удивило, что не принесли никакого алкоголя, но это был факт. Она даже спросила, и ей сказали - хозяин непьющий, изрядная часть сегодняшней тусовки непьющая, поэтому ни-ни.
И кстати, не одной Оксане пришёл в голову вопрос про выпивку, она краем уха услышала разговор на повышенных тонах с участием Лины и прислушалась. Оказалось, что кто-то привёл с собой какого-то человека по имени Гвоздь (вот выбрал имечко парень!), и этот Гвоздь непременно должен напиться и начать буянить, потому что иначе не умеет. Какая-то девушка доказывала, что так будет непременно. Парень убеждал, Лина ругалась, да весьма заковыристо, а потом сказала, что если этот Гвоздь ей пьяный на глаза попадётся - она сама его за шиворот возьмёт и на мороз выкинет, и там до утра оставит, и ей даже помощь в этом деле не понадобится. Парень сказал, что Гвоздь - под его личную ответственность, что у него просто тяжёлый период в жизни, и что он вообще завязал, но если вдруг что - пусть Линни выкидывает их обоих, пойдут домой пешком.
А дальше в какой-то момент всех собрали в зале с зеркалом во всю стену на первом этаже. Лина, хозяин и ещё один парень с длинным хвостом светлых волос рассказали всем историю о том, как жил-был старый дом где-то в Англии, а потом в ночь Самайна там оказались, кроме хозяев, несколько туристов. Непогода лишила возможности покинуть дом всех, кто в нём находился, плюс ещё что-то случилось, и дом наполнился разного рода странными сущностями - из картин вышли нарисованные на них люди, ожили старые рыцарские доспехи, из подвалов и с чердака пришли какие-то привидения, и все стали в этом вариться, как могли.
Люди перепугались и стали искать способы загнать всех не-людей обратно, призраки и картины не хотели обратно. А времени у них было - до рассвета, потому что с рассветом непременно что-то случится со всеми. И плюс ещё кто-то искал древний клад, а кто-то - могущественный артефакт, Оксана не поняла, для чего он нужен, но честно отвечала, что ничего не знает. Её саму определили как туристку, и её джинсы вкупе с полным непониманием происходящего оказались очень кстати.
Тем временем в зале на втором этаже включили музыку и устроили дискотеку, в процессе танцев люди тоже обменивались какой-то информацией. После того, как пара призраков и один дух старых доспехов задурили Оксане голову и заставили исполнять их желания - ходить и выспрашивать у остальных какую-то невообразимую чушь, она еле отболталась и решила, что безопаснее всего сидеть внизу, в комнатке у хозяина, где Лина настраивала свою гитару.
Вскоре туда пришла и Элла. Она была по-прежнему мрачна, сообщила, что танцевать никто не умеет, целоваться толком тоже никто не умеет, и вообще её все достали. Лина рассмеялась, оглянулась, достала из сумочки лист бумаги и дала Элле.
- На, спрячь.
- Что это? - Элла развернула бумажку, там было написано несколько строк. - Переведи!
- И не подумаю, - просияла улыбкой Лина.
- И зачем оно тогда?
- Отдашь тому, кому захочешь. Только обязательно отдай, хорошо? Эта информация будет очень нужна, и почти все смогут ею воспользоваться на благо себе и сегодняшней истории. Нам троим не отдавай, мы и так знаем, - усмехнулась Лина. - И Оксане тоже не давай, ей оно без разницы.
- Ну ладно, - Элла пожала плечами и спрятала бумажку за корсаж.
А потом они начали петь. Лина и ещё двое. У них было на троих две гитары и невообразимая куча песен, причём каких-то таких, которых Оксана никогда не слышала. Пели и втроём, и по очереди, а на некоторые песни буквально собиралась толпа, и пели хором. Начинали в комнатке, потом их упросили выбраться на лавку в холл со столом и петь там.
Люди приходили и уходили, постоянными слушателями, кроме Оксаны, оказались две девушки, один хозяин, Элла и тот самый Гвоздь. Оксана не поняла, почему он Гвоздь - парень как парень, симпатичный, русоволосый, голубоглазый, с небольшой бородкой. В кольчуге поверх рубахи и синем плаще. И очень мрачный, прямо как Элла.
Оксана не заметила, в какой момент оказалось, что Лина поёт одна. До того пели о дороге, которая всё время куда-то убегает, о конях и спящих рыцарях, о войнах и сокровищах, а ещё немного - известных песен из фильмов и не только, для Эллы спели про «разрешите звать вас просто Анна» - ведь её, как это говорится, персонажа звали Анна. А потом вдруг осталась одна Лина, и она не пела песни, она рассказывала истории, одна жутче другой. О призраках, о мести, о несчастной любви, которая толкала на необратимые поступки, о смерти, о безысходности… А потом вдруг, когда Оксане уже показалось, что мир необратимо мрачен и несправедлив, и она была согласна с этим полностью, да и не только она - тональность неуловимо изменилась. В несчастьях находился выход, разрушение сменялось созиданием, и вообще жизнь продолжалась, и было, ради чего её дальше жить. Предназначенные друг другу люди встречались, в минуту опасности вовремя приходила помощь, вслед за поражением непременно случалась победа. А любовь так и вообще побеждала всё.
Оксана взглянула на Лину - и она показалась реально не вполне человеком. Пожалуй, одна из всех, кто здесь собрался в эту ночь, как бы они все себя не называли. Серебряное платье, очень длинные распущенные волосы, диадема с камушками, глубокий чарующий голос и гитара. Оксана огляделась - Гвоздь смотрел на Лину неотрывно и восторженно, ещё несколько прибившихся слушателей не отводили глаз, затаив дыхание.
Отзвучал последний аккорд, Лина выдохнула и поставила гитару на пол рядом с собой, струны отозвались звоном. И в наступившей тишине неожиданно громким показался голос Эллы, вдруг хрипловатый, и обращалась она к своему соседу Гвоздю:
- Вы танцуете?
Ну то есть, сказала-то она Voules-vous danser, видимо, как привыкла, так и сказала. Но он понял, и вдруг ответил на приличном английском - что да, с удовольствием, именно с ней и прямо сейчас. Встал, вежливо предложил ей руку, и они отправились наверх.
Инициативу перехватили остальные, и снова подсобрался народ, и начали петь хором. Так громко, что куда там музыке сверху! Про кровь, которая для мира, как воздух, по двери, которые крашены голубой краской, и полную луну, и про ливень, который льёт всю ночь напролёт. А потом вернулась сверху Элла, и вспомнили ещё одну песню про Анну - только там Анна оказалась ведьмой, епископ приговорил сжечь её на костре и так в конце концов и стало. А потом пели из Высоцкого, и это было очень здорово и уместно, и ещё какие-то очень известные песни, даже Оксана знала слова и могла их тихонько шептать себе под нос - петь она не умела и никогда не пыталась.
А потом ночь понеслась вскачь - дискотека, стол, снова дискотека, улыбающаяся Элла, зашедшая с улицы, её безупречный было чепец кривовато надет на распущенные волосы, на плечи наброшен синий гвоздевский плащ, а он стоял рядом и говорил, что его кольчуга греет, ему нормально. Правда, кольчуги на нём уже не было, осталась только рубаха. Элла нахмурилась и принесла ему свой плащ – черный, из того же сукна, что и юбка, с алой вышивкой по краю и с алой подкладкой.
- Линни, она правда твоя сестра? - ну вот, все люди спрашивают примерно об одном и том же.
- Строго говоря, кузина, - усмехнулась Лина. - Да, мы родня, да, мы похожи, да, она правда не говорит по-русски. И машину именно она водит, если что, я не умею, я могу только на мотоцикле, и то по прямой.
- И парень у неё поди есть? - Гвоздь смотрел так, что…
- Был, - хмыкнула Лина. - Они даже прожили вместе года два. А летом расстались. Навсегда.
- А почему? - вытаращил он глаза.
- А я откуда знаю? Я его даже ни разу не видела, это ещё одна кузина рассказывала. Кажется, он просто закончил свою учёбу и уехал домой, куда-то на край света. А она не смогла или не захотела ехать с ним.
- Скажи, а она ещё долго здесь будет?
- Неделю точно. И это, у неё есть такая штука, называется мобильный телефон. Спроси, пусть даст номер.
И когда тот самый Гвоздь объявил, что у него артефакт, который позволит некоторым не-живым не развоплотиться с рассветом и не вернуться к своему прежнему состоянию, а продолжить жить каким-то иным способом, в другом месте и времени - все очень удивились. Стали возражать и спорить. И требовать объяснений. Но он к тому времени уже снова был в кольчуге и даже с мечом. Пожал плечами и сказал, что нужно лучше обследовать рамы картин - за них много что заваливается.
Поцеловал руку Элле, сказал, что отправляется вместе с леди Анной, и может кого-нибудь захватить с собой, но предложение действительно ещё четверть часа, потому что им нужно успеть до первого луча солнца.
И на этом игра закончилась.
Потом убирались везде, паковали мусор, складывали вещи. В самом деле уже было около семи утра, скоро рассвет.
Оксана не удивилась, когда Элла предложила Гвоздю подвезти его. Он не отказался, вздохнул, что сам без машины, как без рук. Элла тут же спросила, где машина. Оказалось - недавно разбил. Элла засмеялась и сказала - ничего, дело житейское, со всяким бывает.
Она усадила его рядом с собой, и они там о чём-то очень тихо говорили. А без умолку болтавшая и очень довольная Лина оказалась на заднем сиденье рядом с Оксаной. Дальше он говорил, куда ехать, ехали они куда-то на Байкальскую через плотину, зарулили во двор. Он попрощался, и хотел было выйти, но Элла улыбнулась, выскочила тоже, он обошёл машину, и некоторое время изнутри было видно обнявшуюся пару.
- Смелая она – только познакомились, и сразу целоваться, - проговорила Оксана в пространство.
- Элка в таких вопросах долго не раздумывает, - хмыкнула Лина. – Ну и поцеловаться для неё ничего не значит, поверь. Это как поздороваться.
- Так она и переспать с ним не побоится?
Лина рассмеялась.
- А ты думаешь, они не нашли там в процессе укромного уголка? Мне вот кажется, что нашли.
- Ты думаешь, он…
- Про него я вообще ничего не думаю. Зато я знаю свою сестрицу. Кстати, у неё ещё и машина была под рукой. Так что я даже не сомневаюсь. И я уверена, что для неё это к лучшему.
Элла вернулась, села за руль.
- Линн, рули. Я не знаю, где мы находимся и как отсюда выбраться.
- Угу. Поехали.
Продолжение всё ещё завтра :)
И это - всё вымышлено, и все совпадения случайны :)
Линни помыла посуду, вытерла руки и пошла посмотреть на Элу. Очень уж та нехорошо дёрнулась. Но, на удивление, Эла мирно распаковывала кофр с костюмом, который собиралась надеть на вечернее мероприятие.
- Ты правильно зашла, это не надевается без посторонней помощи, - сообщила она.
- Покажи, что взяла, - Линни взялась было за кофр, но Эла выдернула клеёнчатую ткань.
- Не хватайся, сейчас всё увидишь. Кстати, куда ты на это время определишь девушку?
- Оксану? Да с нами поедет, проветрится.
- А это нормально?
- Ей? А что? Там очень свободный сюжет, впишется кто угодно, даже девочка, которая совсем не в теме.
- Тебе виднее. Кстати, у тебя очень сложный костюм?
- Вообще нет, две шнуровки. Я не картина, я менестрель! И вообще мастер. Ну покажи уже, что привезла!
Эла вынула из кофра плечики, сняла с них лиф и юбку и разложила на кровати. Линни взглянула… и ахнула.
- Ты откуда это взяла? - она посмотрела на сестру, как будто впервые встретила. - Я у тебя не видела такого!
- Тётушка Женевьев, - пожала плечами Эла. - Откуда я ещё возьму исторический костюм?
Конечно, у Элы была тётушка Женевьев. Филолог-медиевист и коллекционер исторической одежды. В закромах тётушки можно было найти и настоящую старую вещь, и отлично выполненную реплику.
- Но это ведь новодел? - Линни восторженно трогала тонкое пластичное сукно, серебряные нити вышивки, бархатные ленты, жемчужины и сердолики.
- Да. Но, знаешь, любопытный. У тётушки есть коллега по сумасшествию и просто приятельница из Оксфорда, и вот она-то как раз и вытащила тётушку на аукцион. Тётушке досталось письмо и фрагмент текстиля с вышивкой. В письме шла речь о пошиве некоего платья, и был составлен список необходимых материалов - ткани и их разновидности, отделка, фурнитура. Попредметно. То есть, например, юбка - сукно черное, столько-то, ленты бархатные, алые, канитель серебряная, лён на подкладку и всё такое. И вот так расписан весь комплект, от сорочки и до чепца. Заказ составляла некая Анна, письмо адресовано мужу, который пребывал в Лондоне и должен был там закупить ей всё необходимое и прислать, чтобы она успела сшить к Рождеству и его приезду новое платье - как то, что она шила в день и час их первой встречи, только лучше. И якобы это письмо вместе с дряхлой тряпочкой, расшитой серебром и жемчугом, было найдено в сундуке на чердаке дома. А тот дом купили некие люди, которым нет дела до древностей, но они не прочь на этих древностях подзаработать. Дряхлая тряпочка оказалась фрагментом юбки. Специалисты подтвердили датировку письма - одна тысяча пятьсот восемьдесят четвёртый год. То есть сказали - да, возможно, потому и поэтому.
И вот тётушка загорелась и стала воссоздавать это платье - каким оно могло бы быть, если бы сохранилось. Клок старого сукна привёл её в небывалый восторг, она чистокровным скакуном носилась по магазинам и складам тканей и фурнитуры, что-то выписывала, что-то выпрашивала. Вышивки заказывала каким-то умопомрачительным мастерам, шили ей всё это богатство руками. И почему-то она взялась шить этот комплект не на себя, а на меня, понятия не имею, для чего ей это понадобилось. И вот две недели назад работу закончили, отсняли как следует на мне, более того - тётушка затребовала музыкантов и заставила нас с кузеном Филиппом танцевать вольту! Я понимаю, что это, так сказать, аутентично, но тяжело ведь прыгать в этой куче ткани, я тётушке об этом сказала, но она только рукой на меня махнула. Хотела ещё выкрасить мне волосы в рыжий цвет для полноты впечатлений, но я посоветовала ей лучше вызвать домой Марго, она и так уже от природы рыжая. В финале тётушка собиралась было уже убрать всё в кладовую до рождественского бала, но тут возникаешь ты и долго уговариваешь меня приехать на своё странное развлечение. Я подумала, что это сгодится, и выпросила у неё этот костюм. Думала, не даст, но она дала. Что я там буду изображать? Картину? Думаю, подойдёт.
- Ещё бы не подошло! - Линни смотрела на груду сукна и льна и не могла отвести восторженного взгляда. - Да это будет самый лучший костюм сегодняшней ночи! А как будут звать даму с картины?
- Так же, как звали владелицу первоначального комплекта. Анна.
- Супер, отличное имя, - Линни кивнула, утверждая, и тут заметила, что в распахнутую дверь заглядывает Оксана. - Ты здесь, отлично. Заходи, будем Элку в костюм упаковывать.
- А зачем костюм? - нерешительно сказала Оксана.
- На игру, - Линни решила не вдаваться в подробности.
Увидит - разберётся. Или не разберётся. Не важно, по большому счёту.
Оксана вошла, боязливо смотрела на разложенное по кровати великолепие. Тем временем Эла сняла с себя всё, кроме белых кружевных трусов, надела на ноги серые ажурные хлопковые чулки крупной вязки, закрепила вокруг колен алыми бархатными лентами.
- Ты думаешь, не свалятся? - Линни была скептически настроена по отношению к подобным конструкциям. - Неудобно ведь.
- Я же не танцевать иду, - пожала плечами Эла.
- Почему? Там вроде дискотека в комплекте? - в самом деле, народ собирался в том числе и танцевать.
- И что, кто-то что-то умеет? - в голосе Элы слышалось живейшее сомнение.
- Сама спросишь, - отмахнулась Линни.
Сорочка была белоснежная, льняная, отделанная узким плетёным кружевом и тонкой чёрной вышитой строчкой. Манжеты завязывались плетёными тесёмочками.
Затем последовала нижняя юбка, тоже льняная, ярко-алая. По подолу были пришиты полосы кружева, в них продёрнуты чёрные шерстяные нитки.
Корсет был чуть темнее юбки, красный, с белым кружевом, из кармашка высовывался деревянный резной бюск.
- И как ты в этом сидишь? - это был чисто практический вопрос.
Линни уже пару лет подумывала о том, чтобы сшить себе приличный исторический комплект, но пока дальше псевдоэльфийских какбысредневековых платьев дело не заходило.
- Привыкла, - пожала плечами Эла, ей случалось носить правильно сшитые исторические платья и даже танцевать в них.
Корсет шнуровался самым что ни на есть синтетическим шнурком - для того, чтобы держать нагрузку, это понятно. Зато каждая дырочка шнуровки содержала внутри себя металлическое колечко и была аккуратно обмётана красными нитками в тон ткани. И операцию шнуровки корсета было совершенно невозможно выполнить самой.
Далее пришла очередь бамролла - мягкой упругой подушечки, тоже льняной и с кружевами.
- А это зачем? - прошептала Оксана.
Она стояла и смотрела на происходящее с реально разинутым ртом.
- Конструкция корсета такова, что он визуально съедает часть талии, - начала объяснять Линни. - Видишь - за счёт вот этой деревяшки? - она вытащила из внутреннего кармана бюск, показала его и упихала обратно. - Поэтому нужно вернуть фигуре пропорции, для этого - расширить силуэт сзади. Для того подушечка. Бамролл - круг вокруг задницы, нельзя сказать точнее.
Оксана слегка улыбнулась.
- Это не вокруг, - лениво уточнила Эла. - Это сзади и сбоку. А когда вокруг - много шире и объемнее, у тётушки Женевьев есть.
Наконец пришла очередь верхней юбки. Чёрное сукно на ощупь как старый шероховатый плед, тёплое и мягкое. По подолу - алые ленты, серебряная вязь вышивки, жемчужные и янтарные бусины, россыпь кораллов. А затем лиф - мягкий и серый, тоже с алыми лентами и драгоценной вышивкой. Из выреза торчал краешек кружева сорочки, красиво обрамлявший грудь, в центре лиф застёгивался на крупную сердоликовую пуговицу.
На шею жемчуг, кораллы и сердолики, в уши - сердолики в ажурной оправе, волосы Эла собрала в узел и заколола коралловыми шпильками, а сверху надела чепец. Белый снизу, черный сверху, длинный хвост сзади был поднят почти на лоб и там пристёгнут булавкой с маленьким авантюрином, золотые искорки так и плясали в свете последних солнечных лучей.
- А плащ и перчатки? - уточнила Линни.
- Есть, - подтвердила Эла.
Она встряхнулась, повела плечами, распрямилась… В ушах у Линни зашумел ветер, в лицо бросилась пригоршня снега, едва слышный топот копыт долетел из-за дальней горки. Чёрные строчки на манжетах напоминали птичьи следы на снегу, юбка топорщилась сзади мелкими складками, как громадный валун, слегка припорошенный снегом, жемчужины переливались замёрзшими каплями воды на ветках, сердолики - последними не облетевшими ягодами, а строчки серебряной вышивки летели сквозь черноту ткани, как порывы метели сквозь черноту небес вчерашней ночью. Эй, что это?
- Элка, не фони, - фыркнула Линни.
- Это не я.
- Ага, конечно.
- Это платье.
- А ты его случайно надела. Угу. Ничего подобного. Я готова верить, что костюм, отягощенный историей, обладает неким собственным фоном, но я зуб даю - активируешь этот фон ты! Видимо, на это и рассчитывала тётушка Женевьев, - Линни подмигнула сестрице. - Ладно, мне тоже нужно одеться.
Платье Линни ей самой казалось очень простым и незамысловатым, после того, что она только что надела на Элу. Ну подумаешь, серебряная парча, горсть стразов, пяток метров серебряной тесьмы и пара шнуровок в боках. То самое не то средневековое, не то эльфийское, а по сути - чистое фэнтези. Ещё можно надеть серебряные колготки и туфельки. То есть нет, туфельки просто заготовить. Переобуться на месте.
Эла что-то дорисовывала на лице, и зашнуровать Линни попросила Оксану. Похоже, Оксане обилие серебра понравилось даже больше, чем сложносочинённая конструкция Элы, ну да и ладно.
- А… мне можно будет пойти просто вот так? - Оксана кивнула на джинсы и водолазку.
- Вполне. Сегодняшний сюжет дозволяет. Это я тебе как один из мастеров говорю.
Оксана вроде приняла ответ, но всё равно зависла. А потом спросила:
- Скажи, а это всё правда? Ну, то, что происходит? Или на самом деле я умерла в лесу вчера, а это уже какой-то посмертный бред?
- Знаешь, это не такой простой вопрос, как может показаться. Вот я про себя уверена, что жива. Эла, как ты думаешь, ты жива?
- К сожалению, - отозвалась Эла, она как раз дорисовала глаза и вышла.
- Наша оценка факта нашей живости не предполагается. Скажи, а Оксана жива?
- Вполне. Она усомнилась?
- Вот видишь, Эла не сомневается, значит, так и есть. Оксана, а в самом деле - что тебе помогло не замёрзнуть вчера в лесу?
- Не знаю, - замотала та головой. Потом как будто решилась и сказала: - Нет, я, конечно, вчера думала, что если была когда-нибудь какая-нибудь, ну, не самая умная женщина, которая так влюбилась, что встряла и чуть жизни не лишилась, но спаслась, то пусть поможет, чем может, но это же так, ерунда.
Она, естественно, не поняла, почему Линни свернулась пополам от хохота. Эла тоже не поняла, пришлось ей перевести.
- Согласись, никогда не доводилось слышать столь ёмкого изложения жития нашей семейной святой? - сказала Линни Эле по-итальянски.
Эла согласно хмыкнула.
После чего оставалось только накинуть сверху куртки (Эла использовала суконный плащ, а на куртку Линни в сочетании с парчой пробурчала «какое варварство»), забросить в машину сладости к чаю, обувь и гитару, и отправиться.
* * *
Элла совсем не знала города. Лина говорила ей, куда ехать, и та ехала. Впрочем, в паре они отлично работали и довольно быстро добрались из центра на другой берег Ангары, где, как оказалось, какой-то свой человек сторожил по ночам детский клуб. В итоге двухэтажное здание бывшего детского сада почти полностью оказалось в распоряжении странной компании.
Нет, Оксане встречались в жизни странные люди, а события последних суток убедили её в том, что странные - не обязательно страшные. Валера и его друзья внешне абсолютно нормальны и, как говорится, социально успешны, а даже просто вспомнишь о них - и то сердце начинает трепыхаться. Но ко многим из тех, кто сейчас собирался сюда на вечеринку, Оксана бы по доброй воле на улице, например, ни за что не подошла. Они были громкие, болтали и смеялись над всем, что видели, называли друг друга не обычным именем, а никами. Причём какие-то были просто для этой тусовки и, видимо, использовались всегда, а какие-то были придуманы к сегодняшнему событию. Лина - её называли Линни - принялась их с Эллой со всеми знакомить, но Элле было как будто вообще всё без разницы, а Оксана потерялась после первых трёх имён. Какие-то были взяты из скандинавских саг, какие-то из помянутого Толкиена или придуманы по его канонам, какие-то вообще ни к чему не привязывались.
- А как его на самом деле зовут? - спросила Оксана у Лины шёпотом про хозяина вечеринки.
Она думала, что все ролевики вроде её однокурсников, а эти были совсем разные! Вот тот же хозяин – он же совсем взрослый, ему лет тридцать, наверное, и если бы не длинные собранные в хвост волосы – то и не скажешь, что чем-то таким занимается.
- Знаешь, это вопрос, прямо скажем, интимный. Как и со всеми другими людьми, кто сейчас здесь есть. Хочешь - спроси тихонечко. Возможно, тебе ответят, - усмехнулась Лина.
Она извлекла из багажника машины гитару в чехле и распаковала её - мол, пусть греется.
- А ты будешь петь?
- Думаю, не только я буду петь. Если соскучишься - приходи песни слушать, мы вообще неплохо поём.
Уж наверное, если там консерватория!
К девяти вечера в здание набралось человек тридцать народу. Кто-то был в костюмах, самых разных - от просто плаща из явной шторы до красивых, как в кино, одежд, по другому не скажешь. Некоторые парни были в кольчугах или в толстых, как ватных, куртках - ей объяснили, что на такое надевается доспех. А кто-то, включая хозяина помещения - в обычной одежде. Так что Оксана в глаза особо не бросалась.
Костюм же Эллы вызвал ожидаемое восхищение. К ней подходили, трогали, пытались общаться. По-французски не говорил почти никто, но она очень кстати владела ещё и английским, так что её в итоге понимали почти все. Правда, натыкались на убийственно серьёзный взгляд и после пары фраз испарялись.
Честно сказать, Оксане больше понравилось платье Лины. Костюм Эллы как-то очень сильно напоминал о вчерашней ночи, Оксана не могла понять, почему. У мягкой ткани не могло быть ничего общего с лесной метелью, однако было.
Конфеты, пирожные, коробки с соком и банку консервированных персиков из багажника сгрузили на столы в холле на входе, там уже лежало какое-то количество фруктов и сладостей, и некоторые девушки принялись сервировать стол из всего этого и местной посуды. Оксану удивило, что не принесли никакого алкоголя, но это был факт. Она даже спросила, и ей сказали - хозяин непьющий, изрядная часть сегодняшней тусовки непьющая, поэтому ни-ни.
И кстати, не одной Оксане пришёл в голову вопрос про выпивку, она краем уха услышала разговор на повышенных тонах с участием Лины и прислушалась. Оказалось, что кто-то привёл с собой какого-то человека по имени Гвоздь (вот выбрал имечко парень!), и этот Гвоздь непременно должен напиться и начать буянить, потому что иначе не умеет. Какая-то девушка доказывала, что так будет непременно. Парень убеждал, Лина ругалась, да весьма заковыристо, а потом сказала, что если этот Гвоздь ей пьяный на глаза попадётся - она сама его за шиворот возьмёт и на мороз выкинет, и там до утра оставит, и ей даже помощь в этом деле не понадобится. Парень сказал, что Гвоздь - под его личную ответственность, что у него просто тяжёлый период в жизни, и что он вообще завязал, но если вдруг что - пусть Линни выкидывает их обоих, пойдут домой пешком.
А дальше в какой-то момент всех собрали в зале с зеркалом во всю стену на первом этаже. Лина, хозяин и ещё один парень с длинным хвостом светлых волос рассказали всем историю о том, как жил-был старый дом где-то в Англии, а потом в ночь Самайна там оказались, кроме хозяев, несколько туристов. Непогода лишила возможности покинуть дом всех, кто в нём находился, плюс ещё что-то случилось, и дом наполнился разного рода странными сущностями - из картин вышли нарисованные на них люди, ожили старые рыцарские доспехи, из подвалов и с чердака пришли какие-то привидения, и все стали в этом вариться, как могли.
Люди перепугались и стали искать способы загнать всех не-людей обратно, призраки и картины не хотели обратно. А времени у них было - до рассвета, потому что с рассветом непременно что-то случится со всеми. И плюс ещё кто-то искал древний клад, а кто-то - могущественный артефакт, Оксана не поняла, для чего он нужен, но честно отвечала, что ничего не знает. Её саму определили как туристку, и её джинсы вкупе с полным непониманием происходящего оказались очень кстати.
Тем временем в зале на втором этаже включили музыку и устроили дискотеку, в процессе танцев люди тоже обменивались какой-то информацией. После того, как пара призраков и один дух старых доспехов задурили Оксане голову и заставили исполнять их желания - ходить и выспрашивать у остальных какую-то невообразимую чушь, она еле отболталась и решила, что безопаснее всего сидеть внизу, в комнатке у хозяина, где Лина настраивала свою гитару.
Вскоре туда пришла и Элла. Она была по-прежнему мрачна, сообщила, что танцевать никто не умеет, целоваться толком тоже никто не умеет, и вообще её все достали. Лина рассмеялась, оглянулась, достала из сумочки лист бумаги и дала Элле.
- На, спрячь.
- Что это? - Элла развернула бумажку, там было написано несколько строк. - Переведи!
- И не подумаю, - просияла улыбкой Лина.
- И зачем оно тогда?
- Отдашь тому, кому захочешь. Только обязательно отдай, хорошо? Эта информация будет очень нужна, и почти все смогут ею воспользоваться на благо себе и сегодняшней истории. Нам троим не отдавай, мы и так знаем, - усмехнулась Лина. - И Оксане тоже не давай, ей оно без разницы.
- Ну ладно, - Элла пожала плечами и спрятала бумажку за корсаж.
А потом они начали петь. Лина и ещё двое. У них было на троих две гитары и невообразимая куча песен, причём каких-то таких, которых Оксана никогда не слышала. Пели и втроём, и по очереди, а на некоторые песни буквально собиралась толпа, и пели хором. Начинали в комнатке, потом их упросили выбраться на лавку в холл со столом и петь там.
Люди приходили и уходили, постоянными слушателями, кроме Оксаны, оказались две девушки, один хозяин, Элла и тот самый Гвоздь. Оксана не поняла, почему он Гвоздь - парень как парень, симпатичный, русоволосый, голубоглазый, с небольшой бородкой. В кольчуге поверх рубахи и синем плаще. И очень мрачный, прямо как Элла.
Оксана не заметила, в какой момент оказалось, что Лина поёт одна. До того пели о дороге, которая всё время куда-то убегает, о конях и спящих рыцарях, о войнах и сокровищах, а ещё немного - известных песен из фильмов и не только, для Эллы спели про «разрешите звать вас просто Анна» - ведь её, как это говорится, персонажа звали Анна. А потом вдруг осталась одна Лина, и она не пела песни, она рассказывала истории, одна жутче другой. О призраках, о мести, о несчастной любви, которая толкала на необратимые поступки, о смерти, о безысходности… А потом вдруг, когда Оксане уже показалось, что мир необратимо мрачен и несправедлив, и она была согласна с этим полностью, да и не только она - тональность неуловимо изменилась. В несчастьях находился выход, разрушение сменялось созиданием, и вообще жизнь продолжалась, и было, ради чего её дальше жить. Предназначенные друг другу люди встречались, в минуту опасности вовремя приходила помощь, вслед за поражением непременно случалась победа. А любовь так и вообще побеждала всё.
Оксана взглянула на Лину - и она показалась реально не вполне человеком. Пожалуй, одна из всех, кто здесь собрался в эту ночь, как бы они все себя не называли. Серебряное платье, очень длинные распущенные волосы, диадема с камушками, глубокий чарующий голос и гитара. Оксана огляделась - Гвоздь смотрел на Лину неотрывно и восторженно, ещё несколько прибившихся слушателей не отводили глаз, затаив дыхание.
Отзвучал последний аккорд, Лина выдохнула и поставила гитару на пол рядом с собой, струны отозвались звоном. И в наступившей тишине неожиданно громким показался голос Эллы, вдруг хрипловатый, и обращалась она к своему соседу Гвоздю:
- Вы танцуете?
Ну то есть, сказала-то она Voules-vous danser, видимо, как привыкла, так и сказала. Но он понял, и вдруг ответил на приличном английском - что да, с удовольствием, именно с ней и прямо сейчас. Встал, вежливо предложил ей руку, и они отправились наверх.
Инициативу перехватили остальные, и снова подсобрался народ, и начали петь хором. Так громко, что куда там музыке сверху! Про кровь, которая для мира, как воздух, по двери, которые крашены голубой краской, и полную луну, и про ливень, который льёт всю ночь напролёт. А потом вернулась сверху Элла, и вспомнили ещё одну песню про Анну - только там Анна оказалась ведьмой, епископ приговорил сжечь её на костре и так в конце концов и стало. А потом пели из Высоцкого, и это было очень здорово и уместно, и ещё какие-то очень известные песни, даже Оксана знала слова и могла их тихонько шептать себе под нос - петь она не умела и никогда не пыталась.
А потом ночь понеслась вскачь - дискотека, стол, снова дискотека, улыбающаяся Элла, зашедшая с улицы, её безупречный было чепец кривовато надет на распущенные волосы, на плечи наброшен синий гвоздевский плащ, а он стоял рядом и говорил, что его кольчуга греет, ему нормально. Правда, кольчуги на нём уже не было, осталась только рубаха. Элла нахмурилась и принесла ему свой плащ – черный, из того же сукна, что и юбка, с алой вышивкой по краю и с алой подкладкой.
- Линни, она правда твоя сестра? - ну вот, все люди спрашивают примерно об одном и том же.
- Строго говоря, кузина, - усмехнулась Лина. - Да, мы родня, да, мы похожи, да, она правда не говорит по-русски. И машину именно она водит, если что, я не умею, я могу только на мотоцикле, и то по прямой.
- И парень у неё поди есть? - Гвоздь смотрел так, что…
- Был, - хмыкнула Лина. - Они даже прожили вместе года два. А летом расстались. Навсегда.
- А почему? - вытаращил он глаза.
- А я откуда знаю? Я его даже ни разу не видела, это ещё одна кузина рассказывала. Кажется, он просто закончил свою учёбу и уехал домой, куда-то на край света. А она не смогла или не захотела ехать с ним.
- Скажи, а она ещё долго здесь будет?
- Неделю точно. И это, у неё есть такая штука, называется мобильный телефон. Спроси, пусть даст номер.
И когда тот самый Гвоздь объявил, что у него артефакт, который позволит некоторым не-живым не развоплотиться с рассветом и не вернуться к своему прежнему состоянию, а продолжить жить каким-то иным способом, в другом месте и времени - все очень удивились. Стали возражать и спорить. И требовать объяснений. Но он к тому времени уже снова был в кольчуге и даже с мечом. Пожал плечами и сказал, что нужно лучше обследовать рамы картин - за них много что заваливается.
Поцеловал руку Элле, сказал, что отправляется вместе с леди Анной, и может кого-нибудь захватить с собой, но предложение действительно ещё четверть часа, потому что им нужно успеть до первого луча солнца.
И на этом игра закончилась.
Потом убирались везде, паковали мусор, складывали вещи. В самом деле уже было около семи утра, скоро рассвет.
Оксана не удивилась, когда Элла предложила Гвоздю подвезти его. Он не отказался, вздохнул, что сам без машины, как без рук. Элла тут же спросила, где машина. Оказалось - недавно разбил. Элла засмеялась и сказала - ничего, дело житейское, со всяким бывает.
Она усадила его рядом с собой, и они там о чём-то очень тихо говорили. А без умолку болтавшая и очень довольная Лина оказалась на заднем сиденье рядом с Оксаной. Дальше он говорил, куда ехать, ехали они куда-то на Байкальскую через плотину, зарулили во двор. Он попрощался, и хотел было выйти, но Элла улыбнулась, выскочила тоже, он обошёл машину, и некоторое время изнутри было видно обнявшуюся пару.
- Смелая она – только познакомились, и сразу целоваться, - проговорила Оксана в пространство.
- Элка в таких вопросах долго не раздумывает, - хмыкнула Лина. – Ну и поцеловаться для неё ничего не значит, поверь. Это как поздороваться.
- Так она и переспать с ним не побоится?
Лина рассмеялась.
- А ты думаешь, они не нашли там в процессе укромного уголка? Мне вот кажется, что нашли.
- Ты думаешь, он…
- Про него я вообще ничего не думаю. Зато я знаю свою сестрицу. Кстати, у неё ещё и машина была под рукой. Так что я даже не сомневаюсь. И я уверена, что для неё это к лучшему.
Элла вернулась, села за руль.
- Линн, рули. Я не знаю, где мы находимся и как отсюда выбраться.
- Угу. Поехали.
Продолжение всё ещё завтра :)